Я никого не обвиняю!
2-го октября Б. В. Спасский дал обширное интервью Первому Каналу и обозревателю WhyChess Владу Ткачеву. 10-й Чемпион Мира рассказал о своем нынешнем состоянии, о проблемах в семье и наделавшем столько шуму переезде в Москву. Борис Васильевич не стал отрицать трений с ближайшими родственниками, при этом подчеркнуто воздержался от каких-либо прямых обвинений.
Об этом и о многом другом, сказанном одним из самых харизматичных Чемпионов Мира XX века, вы можете узнать подробнее в эксклюзивном видео-интервью на whychess
Экс-чемпион мира сообщил об улучшении состояния его здоровья и пояснил многие последние события. В частности, он отверг версию о его похищении его из Парижа, сказав, что возвращение в Россию было осознанным и вынужденным шагом.
Спасский также высказал намерение вернуться к активной жизни, и в качестве конкретного шага — провести свою традиционную детскую школу в г. Сатка.
Вкратце, Борис Васильевич говорит, что чувствует себя лучше, следит за шахматными соревнованиями и планирует провести тренировочные сборы для детей и продолжить работу над своей книгой. Он также упомянул, что процесс его реабилитации оплачивает некий спонсор. Касаясь ситуации с родственниками, Спасский замечает, что не понимает их мотивов. На его взгляд, его сестра полезла туда, в чем ничего не соображает. Между ним и сыном есть дистанция, они не общаются. Борис подтвердил, что его никто не похищал. Решение вернуться в Россию было принято быстро и решительно. Одна из основных причин — то, что во Франции его неудачно лечили. Прозвучал и еще один удивительный факт: Спасский упомянул, что без его ведома начали распродавать его личные вещи. На вопрос о том, замешана ли во всем этом другая женщина, Борис отшутился.
Экс-чемпион мира философски отметил, что все мы смертные и можем допускать ошибки. Он подчеркнуто избегает прямых обвинений и не ищет ни с кем войны. Согласно его словам, когда Борис приехал в 1976 году во Францию, то вынужден был начинать с нуля. Теперь время начинать с нуля в России.
Последняя фраза в интервью — «Я тяжело переживал смерть Фишера».